невыразимая
Давно хотела написать что-нибудь в этом духе. Написала. Думаю, вряд ли еще когда-нибудь возьмусь за слэш: чувствую - не мое это. Тем не менее... Что-то такое получилось. Вот.
Автор: Evchen
Название: Единственная ночьЕдинственная ночь.
Они стоят над обрывом и держатся за руки. Между ними – пропасть, впереди – бездна, позади – пустота. Два антипода: ангел и черт, брюнет и блондин. Они никуда не смотрят и ничего не видят. Они ждут своей участи, и решение будет вынесено. Это свершится гораздо быстрее, чем они думают, и оба будут поражены, узнав, что им уготована общая дорога.
Сириус Блэк. Слишком грешен, чтобы попасть в рай, слишком праведен, чтобы упасть в пламя ада. Он погиб, спасая жизнь крестнику, приняв смерть от руки собственной кузины. Он всегда выступал за правду и никогда не шел на компромисс. Он двенадцать лет томился в Азкабане, расплачиваясь за чужие грехи.
Он импульсивен и жесток, он с равным наслаждением унижал и издевался, веселился и шутил, насмехался над святым и презирал условности. А еще он любил мужчину, что само по себе склоняло чашу весов не в его пользу. Он любил врага…
Люциус Малфой. Его руки в крови. Он погиб в тюрьме практически сразу после ареста, умер в мучениях, раздираемый на части воспоминаниями. Он до конца стоял под знаменами зла. Он столько раз уходил от правосудия, что сам давно сбился со счета. Он предавал, казнил, распинал. Он лгал и льстил, не гнушаясь ничем ради достижения собственной цели.
Он всю жизнь был верен себе и крови своих предков. Он искренне верил в правоту своих суждений и следовал им, преодолевая все препятствия, не сдаваясь, не останавливаясь. А еще он любил, что само по себе склоняло чашу весов в его пользу. Он любил так, как может любить только очень сильный человек с горячим сердцем. И пусть его любовь была преступна, пусть он любил мужчину, но… он любил врага своего, любил, как самого себя, больше, чем себя…
Странно, что они сошлись, но, видно, так было предначертано судьбой. Их отношения… да разве можно назвать отношениями единственную ночь, украденную одним у другого?! Но им было достаточно. И они не просили больше, ибо судьба отбросила их по разные стороны баррикад, возведя между ними стену из предрассудков и предубеждений. Их ли вина, что, спрятав свою любовь поглубже в сердце, они предпочли стать врагами, но остаться верными своим идеалам?! Но эту ночь они пронесли через года, сохранив в памяти все до мельчайших подробностей.
Они стоят над обрывом и держатся за руки. Держатся крепко, словно цепляясь друг за друга, полагая, что через несколько мгновений между ними раскинется вечность.
- Гореть тебе в аду, Люциус, - шепчет Сириус и придвигается ближе. Здесь нет войны, здесь только они двое, и им нечего делить.
- А тебе гореть в раю, - ровно отвечает Люциус, и Блэк понимает, что имеет в виду Малфой.
Больше они не проронят ни слова до самого Страшного Суда, ибо они вспоминают свою единственную ночь…
На улице очень холодно. Идет снег. Сириус лежит в больничном крыле и дрожит – у него лихорадка. Он натягивает одеяло до самой макушки и пытается согреться – ничего не помогает. Он стучит зубами. Голова кружится, очень хочется спать, но сон не идет, хотя Сириус уже сосчитал всех овец, розовых слонов и даже снитчи, которые когда-либо умудрялся поймать Джеймс. Друзья приходили и оставили на тумбочке целую коробку всевкусных конфет. Но есть не хочется совершенно, и от одного взгляда на коробку начинает тошнить.
Вдруг Сириус слышит шаги. Повернувшись набок, он чуть приподнимает одеяло, чтобы посмотреть, кто пришел. Мадам Помфри суетливо готовит постель, а профессор Диппет, директор, поддерживает высокого, стройного юношу, помогая тому идти. Однако Сириус замечает, что юноше и вполовину не так плохо, как он притворяется.
- Я этого так не оставлю, - шипит новый «больной», ложась в кровать, и директор печально вздыхает:
- Я обещаю, мистер Малфой, мы найдем виновных и накажем их примерно.
- Уж постарайтесь! Не зря же я жертвую такие деньги на благо школы, - цедит сквозь зубы Малфой, и Сириус вспоминает его.
Ну, конечно! Этот парень перешел на седьмой курс, когда он сам только что поступил в Хогвартс. Статный слизеринец всегда был идеалом и предметом поклонения всех девушек, некоторых юношей и даже преподавательницы полетов.
Немного повозившись в постели, Люциус Малфой, наконец-то, успокаивается. Дыхание его становится ровным, похоже, он засыпает. Сириус хочет последовать его примеру, но теперь к лихорадке прибавляется дикое любопытство. Еще минут семь уходят на пустые сомнения, после чего Сириус выныривает из кровати и подкрадывается к постели Малфоя. Некоторое время он наблюдает за спящим: даже побитый, Люциус действительно красив. На тумбочке у кровати лежит мантия, и в свете луны, глядящей в окно, Сириус замечает дорогую застежку в виде серебряной змеи с рубиновым глазком. «Странно, - думает Сириус и подносит мантию поближе к глазам, чтобы рассмотреть это маленькое чудо ювелирного искусства, - я думал, слизеринцы предпочитают зеленый цвет…» Сам не зная зачем, он запускает руку в карман мантии.
- Попался! – вдруг слышит Сириус спокойный, холодный голос за спиной и замирает, почувствовав, как тяжелая рука ложится на его плечо. – Ты что-то ищешь?
- Нет, мне просто интересно было, почему у Вашей змейки глаз красный, - честно говорит Сириус, надеясь, что его голос звучит достаточно убедительно.
- Глазок этой змейки олицетворяет кровь, чистую, благородную кровь, как и этот рубин, - не без гордости поясняет Малфой, а потом прищуривает правый глаз (левый украшает фиолетовый фингал). – А я тебя помню. Ты – малявка Блэк, брат Нарциссы и Беллатриссы, - Сириус недоуменно кивает. – Так на каком ты сейчас курсе? – Малфой смотрит прямо в глаза, все еще не отпуская его плечо.
- На седьмом, - говорит Сириус. Ему очень хочется лечь, а еще больше – избавиться от руки, до боли сжимающей его плечо.
- Наверное, вся школа стонет от твоих проделок, - медленно говорит Малфой, чуть растягивая слова, и вдруг усмехается как-то хищно. – Интересно, ты такой же страстный, как твои сестры?
Сириус шокированно замирает: он определенно не знает, что сказать этому парню, да и вообще, раньше ему подобных вопросов никто не задавал.
- Что Вы имеете в виду? – дипломатично уточняет он, нахмурившись и предприняв попытку встать, но Малфой давит на его плечо, заставляя оставаться на корточках.
- Я имею в виду только то, что говорю. Мне повторить вопрос?
- Я не буду отвечать на подобные вопросы, - огрызается Сириус и косится на серебряную змейку, которая, как ему показалось, слегка изогнулась и зашипела.
- Ну, что ж, не хочешь отвечать – не надо, - спокойно говорит Люциус. – Я вполне могу проверить это, мне не сложно.
- К-каким образом? – изумленно спрашивает Сириус, сомневаясь, что хочет узнать ответ.
- Хм… Я думал, к седьмому курсу молодые люди уже посвящены в суть подобных вопросов, - глубокомысленно изрекает Малфой, опираясь на локоть и придвигая лицо как можно ближе к лицу Сириуса, и Блэк замечает скуку в глазах блондина. Да ему просто хочется развлечься!
- Но… я не хочу, - возражает Сириус и решительно сбрасывает руку Малфоя со своего плеча. – И я не голубой!
Похоже, Люциуса такое поведение совершенно не задевает: он только пожимает плечами и безразлично вглядывается во тьму за окном.
- Как хочешь, - говорит он, когда Сириус залезает в постель. – Надеюсь, ты не очень сильно расстроишься, если завтра утром директор узнает, что ты украл из моей мантии мешочек с внушительной суммой галлеонов?
- Я ничего не брал! – почти кричит Сириус в ярости. Голова его невыносимо гудит, а на лбу выступает холодный пот.
- Правда? – Люциус корчит насмешливую гримасу и наигранно шарит по карманам своей мантии. – Странно. Кроме тебя тут больше никого нет. Куда же он подевался?
- Его там и не было! – протестует Сириус, накрываясь одеялом.
- А ты откуда знаешь?! – словно поддразнивая, спрашивает Люциус, усаживаясь в кровати. Он тихо смеется. – Ты что же, проверял мои карманы?!
Сириус чувствует себя загнанным в угол. Ему так и хочется поставить второй фингал этому наглому слизеринцу. Кажется, он начал понимать, за что Малфой получил по физиономии.
- У меня нет Ваших денег, - бурчит Сириус, сверкая из-под одеяла глазами. – Пусть обыщут мою тумбочку!
- Неужели ты и вправду веришь, что они ничего не найдут? – Малфой явно издевается, но Сириус почему-то ему верит. – Ты только представь себе, что скажет профессор Диппет… а что подумают твои гриффиндорские друзья…
Картина, и вправду, ужасающая. Сириус живо представляет себе, как с осуждением качает головой Джеймс, как отворачивается Ремус, как Питер бросает на него презрительный взгляд, как желчно усмехается Нюниус Снейп, как в Большом зале директор объявляет: «В нашей школе появился вор…» У Сириуса темнеет в глазах.
- Что Вам от меня надо? – не выдерживает он, стараясь не глядеть на Малфоя, но получается плохо. Люциус нарочно ловит его взгляд, и его серые глаза откровенно насмехаются над ним.
- Я просто хочу получить ответ на свой вопрос, - невинно говорит Люциус, но Сириус чувствует, что слизеринец лжет. Ему нужно гораздо большее, чем простое «да» или «нет». – Иди сюда. Я же вижу: ты не знаешь, что сказать, а вместе мы легко справимся с задачей.
- Я не голубой, - еще раз повторяет Сириус.
- Я тоже, - спокойно говорит Малфой. – Я же женился на твоей кузине, разве ты не знаешь?
- Да, но как тогда… - Сириус никак не может выйти из ступора, да еще эта лихорадка, заставляющая мысли течь медленнее…
- О, это не объяснишь словами, - многообещающе произносит Люциус и улыбается уголком губ. Сириус смотрит на него и понимает, у кого Снейп позаимствовал свою фирменную ухмылку. – Ну, ты идешь? Долго мне еще ждать?!
Сириус медленно слезает с кровати и на ватных ногах плетется к постели Малфоя. Его сердце бьется так сильно, что кажется, что в этой тишине Люциус без труда может слышать его стук. Что-то будет?
- Так, хорошо, - неожиданно мягко говорит Люциус, когда Сириус останавливается напротив него. Он берет Блэка за руку и притягивает ближе, заставляя наклониться. – Закрой глаза, - шепчет Малфой, и Сириус слышит страсть в его голосе. Сгорая от стыда, отчаяния и страха перед неведомым, Блэк повинуется и чувствует поцелуй, нежный и легкий. Его губы сами собой открываются навстречу языку Люциуса, который, прежде чем войти, облизывает ставшие сухими губы Сириуса, самым кончиком очерчивая их контур, и Блэк чувствует, как по его телу растекается тепло, разрастаясь по мере того, как Люциус углубляет поцелуй, и вдруг резко обрывается острой болью:
- Об этом ведь никто не узнает? – затравленно шепчет Сириус, отстраняясь от Малфоя.
- В зависимости от результатов исследования, - туманно обещает Люциус и снова притягивает Сириуса к себе, заставляя сесть на кровать. Он проводит рукой по растрепавшимся волосам Сириуса и шепчет:
- Ты слишком зажатый, твои сестры не были такими…
- Вы что спали с ними обеими? – спрашивает пораженный Сириус, не веря своим ушам.
- Не только, - мурлычет Люциус ему на ухо и лижет ушную раковину. – Еще с каждой в отдельности…
Сириус только вздрагивает, когда по телу, словно электрический заряд, пробегает удовольствие от прикосновения к его уху. «Но это же мужчина! – одергивает он себя и снова вздрагивает от осознания неправильности происходящего. – Но почему мне тогда так приятно?»
Тем временем Люциус расстегивает пижамную рубашку и снимает ее, оставаясь обнаженным по пояс. В свете луны его длинные волосы кажется серебряными. Мускулистые руки, накачанный торс – все в его теле говорит о принадлежности мужчине, и Сириус удивляется, как это воплощение мужественности может желать не стройное женское тело, а грубое, волосатое тело парня. Сириус краснеет от собственных мыслей и прикусывает губу. По его спине бегают мурашки, и он в смятении теребит пуговицу. Почему-то ему в голову приходит мысль о том, что ему, очевидно, тоже придется раздеться, и на мгновение ему становится стыдно за свое тело, такое простое, ничем не примечательное.
Люциус смотрит на него, словно ожидая каких-то действий. Сейчас его глаза полны страсти, а руки как бы невзначай блуждают по собственной груди, так бесстыдно лаская соски, что Сириусу вдруг становится жарко. «Может, это из-за лихорадки?» - убеждает он себя и мысленно ругает за то, что не может оторвать взгляд от Люциуса, чьи руки постепенно смещаются на живот и начинают поглаживать его, подбираясь к серебристой дорожке волосков, уходящей под пижамные штаны. Кажется, что Люциусу достаточно уже того, что Сириус смотрит на него, но Блэку вдруг нестерпимо хочется тоже коснуться тела Люциуса, сейчас, немедленно. Знакомое чувство возбуждения, разрастающееся внизу живота, заставляет его забыть и о шантаже, и о подлости Малфоя, и о том, что он оказался в этой постели не по своей воли. Все вдруг кажется неоспоримо правильным… Невольно его рука тянется к Малфою и касается его груди, проводит ниже и останавливается, зажав между пальцами маленький твердый сосок. Но Сириус тут же отдергивает руку и стыдливо опускает глаза… и тут его взгляд падает на руки Люциуса, которые под пижамными штанами ласкают заметно увеличивающийся в размерах член. Сириус замирает и, глубоко вздохнув, чувствует, что с его собственным органом происходит то же самое. Щеки заливает румянец, и он скрещивает руки на груди, до последнего момента не желая признавать очевидный факт: его возбуждает Люциус Малфой.
Словно прочитав эти мысли, слизеринец отрывается от своего, без сомнений, доставляющего ему массу удовольствия занятия и хитро смотрит на Сириуса, словно проверяя его:
- Тебе нравится, а Блэк? Признайся! Твои гриффиндорские щеки и выпуклость на штанах и так выдают тебя с головой.
Но Сириус упорно молчит, продолжая смотреть на свои руки.
- Ну, ладно, - вдруг как-то дружелюбно говорит Люциус, - я помогу тебе.
И он, придвигаясь поближе, разводит ставшие безвольными руки Сириуса в разные стороны и проводит языком по его шее, облизав выступающий кадык и запечатлев по легкому поцелую на каждой ключице. Сириус нервно сглатывает и нерешительно смотрит Малфою в глаза. Они смеются, но лицо Люциуса серьезно. Он обвивает руками шею Сириуса и притягивает его к себе так близко, что даже через рубашку Блэк чувствует его твердые соски. Люциус касается губами губ Сириуса и, словно издеваясь, отталкивает его, как только Блэк раздвигает губы, приглашая язык Люциуса войти. Сириус чувствует, как внутри поднимается боль унижения, и хочет отодвинуться подальше, но сильные руки Малфоя не пускают его, заставляя оставаться на месте. Тонкие, изящные пальцы проводят по скуле Сириуса и начинают медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. Это медленная пытка. Первая пуговица – поцелуй; вторая – легкое прикосновение; третья – покусывание мочки уха… Сириус не выдерживает и, поддавшись порыву молодого тела, одним рывком расстегивает две оставшиеся пуговицы и сбрасывает ненужную рубашку, всем телом прижимаясь к Люциусу, утыкаясь лицом в его шею, не зная, что делать дальше.
Отступать некуда. Сириус понимает это. Чувствует, что Малфой смеется над ним, таким глупым, податливым, чувствительным, но отказаться от удовольствия уже не может. «А был ли шантаж?» - вертится в голове у Сириуса странная мысль. Голова кружится. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем Сириус чувствует, как на его спине смыкаются пальцы Люциуса. Малфой обнимает, гладит, ласкает его, и это так чудесно, что Сириус неловко вздыхает. Тут же пугается еще одного проявления слабости и тихо шепчет:
- Хватит, не надо больше…
Но Люциус снова проводит руками по его спине, на этот раз запуская их под пижамные штаны. Сириус чувствует, как Малофй гладит его ягодицы, мнет их, и Блэк обессилено повисает на шее блондина: «Ты выиграл, Люциус…» А Люциус убирает руки и отстраняется, все еще ухмыляясь. Сириус смотрит на него непонимающе.
- Ты можешь идти к себе, - чуть хрипло говорит Малфой и потягивается. – Ты прав, больше не надо.
У Сириуса замирает сердце. Секунду он сидит, хватая ртом воздух. Ему все еще нестерпимо хочется Люциуса, его объятий, его поцелуев и того, что за всем этим следует, но… он не может просить. Сириус отводит глаза, видит серебряную змейку, и ее глазок переливается в свете луны, и кажется, что из него капают слезы.
- Ну, иди, - Малфой касается его плеча, легонько сталкивая в кровати. Сириус повинуется. Он встает и идет к своей постели, ложится и укрывается одеялом c головой. Его душит обида. Кажется, он понимает, как чувствовал себя Снейп, когда на пятом курсе Джеймс… Минуты тянутся отвратительно медленно. Сириус не может заснуть. Температура поднимается, а возбуждение никак не проходит. Руки так и тянутся к штанам, но Сириус пересиливает себя.
- Эй, Блэк, ты спишь? – слышит он вдруг голос Малофя, но ничего не отвечает. «Пусть думает, что я сплю», - внушает он себе. – Значит, не спишь, - констатирует Малфой, зевая. – Не понимаю я, что ты надулся, - бессовестно продолжает слизеринец, и в душе у Сириуса закипает злость, - сам же говорил, что не голубой… Хотя, знаешь, ты вообще-то не такой уж зажатый, просто тебя надо разогреть, - размышляет вслух Малфой, и Сириус стискивает зубы. – Вот Беллатрисса, например, любит быстрый секс. Она, знаешь ли, обожает скорость – во всем. С ней бывает здорово: стремительно и жестко. Нарцисса, наоборот, предпочитает долгие прелюдии, размеренные фрикции… с ней иногда скучно: такое впечатление, что она боится, что во время оргазма у нее прическа испортится, - Люциус хмыкает и щелкает чем-то. – А вот ты, я смотрю, совсем другой – романтику любишь, нежности всякие… и, знаешь, что…
Но он не успевает закончить фразу, потому что Сириус срывается с кровати и бросается на него, накрывает одеялом и начинает отчаянно бить, стараясь попасть в самые незащищенные места.
- Не смей сравнивать меня с сестрами! – вопит он, забыв обо всем на свете. – Ты! Да кто ты такой! Я – мужчина! Я ненавижу нежности и слюнявости! А ты козел!!!
Люциус барахтается под одеялом, что-то шипит, но Сириус не слушает, стараясь сделать ему побольнее. Наконец Малфой, словно опомнившись, одним ударом валит Сириуса на пол и прыгает на него.
- Запомни, мальчик, - шипит он, сдавливая руками его шею, - никогда, ни при каких обстоятельствах не думай даже о том, чтобы поднять руку на Малфоя!
Сириус начинает задыхаться. Он хватает Малфоя за руки, пытаясь освободиться, но ничего не получается. А Малфой все сильнее и сильнее сжимает пальцы, словно не замечая, как Сириусу плохо. Его глаза заволакивает пелена, через которую пробивается кроваво-красный блеск, в них читается безумие.
- Хватит, не надо… - хрипит из последних сил Сириус, и Малфой вдруг отпускает его, поднимается и пинает парня ногой.
- Мужчина – это тот, кто сильнее, - почти ровным голосом говорит Малфой. – Это тот, кто принимает решения и отвечает за них. Это тот, кто делает историю, а не тот, кто спит с женщинами.
Кажется, это не он только что был готов убить Сириуса. Блэк кашляет, держится за горло, давится собственными рыданиями и унижением. Вдруг Люциус наклоняется к нему и обнимает, прижимая к себе. Сириус хочет отстраниться, но боится. Он не желает снова увидеть безумие в глазах Малфоя. Он податливо утыкается носом в его грудь и тихо сидит, иногда всхлипывая. А Люциус гладит его по спине, треплет его волосы. Он снова такой нежный, такой ласковый, словно два человека уживаются в нем. И Сириус прощает. Он даже сам не понимает этого, но прощает и тоже обнимает Люциуса в ответ. Малфой удивленно отстраняется, заглядывает в синие глаза Сириуса, а потом едва заметно кивает и снова прижимает его к себе. Сириус чувствует щекой сосок Люциуса и, слегка повернув голову, обхватывает его губами, начинает посасывать, слегка прикусывая, но боясь сделать больно. А Люциус все водит и водит руками по его спине, потом вдруг наклоняется и целует его плечо, потом еще раз, еще и еще. Он тяжело вздыхает и тянет Сириуса вверх, на кровать. И они ложатся рядом и начинают ласкать друг друга. И все кажется таким простым и ясным, кажется, что все должно было быть именно так.
На боку у Люциуса светится синяк, и Сириус целует его, слегка поглаживает пальцами и шепчет:
- Прости, я не хотел…
Малфой ничего не говорит, он только целует его в ответ и запускает руку в его штаны, нащупывая член. Сириус на секунду смущается, но, почувствовав ловкую руку, поглаживающую, шевелящую жесткие волосы, дотрагивающуюся до яичек, понимает, что ему наплевать на то, что это неправильно, на то, что эта рука только что чуть не убила его. Он смотрит в глаза Люциусу и читает в них боль, такую сильную, что Сириусу становится жаль его, и он снова целует Малфоя, прижимает его к себе и нежно проводит рукой по его позвоночнику вниз, к такой манящей резинке штанов, к черте, переступить за которую… Сириус никак не решается. Он проводит пальцем по этой границе, и вдруг чувствует на своей руке руку Малфоя, которая уверенно направляет его туда, куда сам Сириус хотел попасть сейчас больше всего. Там оказывается жарко, Сириус чувствует тонкую струйку пота, стекающую по спине Малфоя. Он проводит по ней пальцами и приходит к ягодицам, которые тут же хочет сжать, но вторая рука никак не дотягивается, и это огорчает Сириуса.
- Приподнимись, - шепчет он, и Люциус, к его удивлению, с готовностью выполняет указание, выгибаясь, словно желая избавиться от штанов. И Сириус помогает ему в этом. Пижамные штаны Люциуса отлетают в сторону, и Сириус задыхается, чувствуя возле себя абсолютно голое тело. Он останавливается и как-то странно смотрит Люциусу в глаза, ощущая, что тот отпускает его член, вытаскивает руку из его штанов. Сириусу очень хочется взглянуть на Малфоя, посмотреть на него во всей красе, но он не может заставить себя опустить глаза. Какой-то странный стыд сковывает его. Казалось бы, чего он там не видел?..
- Ты что? – спрашивает Люциус, и Сириус пожимает плечами, не зная, что ответить. – Ты можешь делать все, что захочешь, - мягко говорит Малфой, но Сириус продолжает смотреть на него, не отводя глаза. – Что, опять нужна помощь? – чуть улыбается Люциус, и Сириус кивает.
И тут Малфой поднимается, словно прочитав его мысли, и встает перед кроватью, позволяя Сириусу разглядеть себя. У Блэка перехватывает дыхание, когда он видит член Люциуса, обрамленный такими светлыми волосами, что их почти не видно, и кажется, что Люциус еще ребенок, такой гладкий и оттого еще более желанный. Сириус протягивает руку и касается его члена, обхватывает его и начинает медленно водить туда-сюда, наблюдая за производимым эффектом. Люциус тяжело дышит, выгибается навстречу руке Сириуса и что-то шепчет, зарываясь руками в волосы Блэка. Сириус постепенно осваивается и тоже поднимается, не прекращая своих действий. На этот раз он смелее и чуть опытнее. Он склоняет голову набок и целует Люциуса в щеку, а потом и в губы, ощущая в это же время, как его собственные штаны, повинуясь Малфою, падают вниз…
Предрассветный час. Сириус лежит на кровати, подложив руки под щеку, как в детстве. Ему хорошо и спокойно. Агония оргазма прошла, навалилась усталость, снова напомнила о себе лихорадка. Луюциус лежит сзади, обнимая его крепкими руками, лениво дергающими волоски на груди Сириуса. И это приятно… Сириус бросает мимолетный взгляд на маленькую змейку. Луна спряталась за тучи, и ее глазок погас, приобретя темно-бурый оттенок. Цвет запекшейся крови.
- Люциус, что с тобой случилось сегодня? – тихо спрашивает Блэк и придвигается поближе к любовнику.
- Ммм… в котором часу? – лениво уточняет Малфой и целует Сириуса в шею. Он тоже приходит в себя: в нем просыпаются так нелюбимые Сирисуом высокомерие, чванство, сарказм.
Но Сириус уже не хочет слышать ответ – его взгляд натыкается на едва заметную татуировку на предплечье Малфоя. Череп с выползающей из него змеей. Сириус слышал о Знаке Мрака, но ни разу не видел его. Этот знак… он подчиняет людей, делает их рабами Господина… Сириус закрывает глаза и всхлипывает. Он ясно ощущает себя, лежащим рядом с человеком, верным тому, кто стал причиной гибели не одного десятка магглов, человеку, чье имя многие боятся произносить вслух.
Сириус резко сбрасывает с себя руки Люциуса и встает с кровати. Он все еще обнаженный, но ему наплевать.
- Я ненавижу тебя, Малфой! – бросает он в лицо человеку, за которого несколько минут назад, не задумываясь, отдал бы жизнь.
- Это нормально, - мурлычет Люциус и блаженно улыбается. Он и не догадывается о настоящей причине, наполнившей слезами злобы глаза Сириуса. – Не бойся, никто не узнает. Ты был хорошим мальчиком…
И Сириус не знает, что ответить. Он наклоняется, подбирает с пола свои штаны, но прежде, чем успевает надеть их, ощущает легкое прикосновение мягкой, нежной руки к внутренней стороне бедра. Оно мимолетно и неверно, словно случайно, но Сириус прикусывает губу, чтобы не разреветься прямо на глазах у коварного слизеринца. Как прекрасно это последнее прикосновение!
Сириус натягивает штаны и ложится в свою постель. Укрывается одеялом. На душе становится противно, тоскливо и одиноко. Как он мог довериться Малфою, поддаться минутному порыву? Он не знает. Он старается не думать о том, что будет завтра. Он надеется, что ему больше не придется смотреть Малфою в глаза. Никогда…
А потом была жизнь. Одинокая, несчастливая, никому не нужная. Горело ли сердце? Горело. От потери Джеймса и Лили, от предательства Питера, от жажды мести, сжигавшей его в Азкабане, от любви к крестнику, от ненависти к Беллатриссе. Но больше ни разу не горело оно так, как в ту волшебную ночь, проведенную с врагом. Больше никому не удалось заставить израненную душу Сириуса запеть, скинуть оковы, освободиться ото всего и отдаться любви, всепоглощающей, такой, которую способен подарить только настоящий Малфой.
Люциус Малфой сверлит глазами темноту. Он уже ни на что не надеется, и надеяться, в общем-то, не на что. С его уходом мир вздохнул свободнее, и он это знает. Он умеет читать души людей, не сумел прочесть лишь одну. Душу молодого гриффиндорца, так внезапно ускользнувшего из его объятий, подарившего самую лучшую ночь в его жизни и обрекшего на пожизненное одиночество.
Сейчас все решится. Осталось совсем немного – пара мгновений. Но они стоят, прижавшись друг к другу, и этих мгновений им достаточно, чтобы подумать синхронно: «Я люблю тебя»…
Рейтинг: NC-15 (наверное)
Пейринг: СБ/ЛМ
Жанр: Romance
Категория: слэш
Диклеймер: все герои Роулинг принадлежат Роулинг, мне, кроме отзывов, ничего не надо
Саммари: перед Страшным Судом
Комментарии: мдя... я в своем стиле - в избыточном, то есть
Отношение к критике: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, и побольше!
Автор: Evchen
Название: Единственная ночьЕдинственная ночь.
***
Они стоят над обрывом и держатся за руки. Между ними – пропасть, впереди – бездна, позади – пустота. Два антипода: ангел и черт, брюнет и блондин. Они никуда не смотрят и ничего не видят. Они ждут своей участи, и решение будет вынесено. Это свершится гораздо быстрее, чем они думают, и оба будут поражены, узнав, что им уготована общая дорога.
Сириус Блэк. Слишком грешен, чтобы попасть в рай, слишком праведен, чтобы упасть в пламя ада. Он погиб, спасая жизнь крестнику, приняв смерть от руки собственной кузины. Он всегда выступал за правду и никогда не шел на компромисс. Он двенадцать лет томился в Азкабане, расплачиваясь за чужие грехи.
Он импульсивен и жесток, он с равным наслаждением унижал и издевался, веселился и шутил, насмехался над святым и презирал условности. А еще он любил мужчину, что само по себе склоняло чашу весов не в его пользу. Он любил врага…
Люциус Малфой. Его руки в крови. Он погиб в тюрьме практически сразу после ареста, умер в мучениях, раздираемый на части воспоминаниями. Он до конца стоял под знаменами зла. Он столько раз уходил от правосудия, что сам давно сбился со счета. Он предавал, казнил, распинал. Он лгал и льстил, не гнушаясь ничем ради достижения собственной цели.
Он всю жизнь был верен себе и крови своих предков. Он искренне верил в правоту своих суждений и следовал им, преодолевая все препятствия, не сдаваясь, не останавливаясь. А еще он любил, что само по себе склоняло чашу весов в его пользу. Он любил так, как может любить только очень сильный человек с горячим сердцем. И пусть его любовь была преступна, пусть он любил мужчину, но… он любил врага своего, любил, как самого себя, больше, чем себя…
Странно, что они сошлись, но, видно, так было предначертано судьбой. Их отношения… да разве можно назвать отношениями единственную ночь, украденную одним у другого?! Но им было достаточно. И они не просили больше, ибо судьба отбросила их по разные стороны баррикад, возведя между ними стену из предрассудков и предубеждений. Их ли вина, что, спрятав свою любовь поглубже в сердце, они предпочли стать врагами, но остаться верными своим идеалам?! Но эту ночь они пронесли через года, сохранив в памяти все до мельчайших подробностей.
Они стоят над обрывом и держатся за руки. Держатся крепко, словно цепляясь друг за друга, полагая, что через несколько мгновений между ними раскинется вечность.
- Гореть тебе в аду, Люциус, - шепчет Сириус и придвигается ближе. Здесь нет войны, здесь только они двое, и им нечего делить.
- А тебе гореть в раю, - ровно отвечает Люциус, и Блэк понимает, что имеет в виду Малфой.
Больше они не проронят ни слова до самого Страшного Суда, ибо они вспоминают свою единственную ночь…
На улице очень холодно. Идет снег. Сириус лежит в больничном крыле и дрожит – у него лихорадка. Он натягивает одеяло до самой макушки и пытается согреться – ничего не помогает. Он стучит зубами. Голова кружится, очень хочется спать, но сон не идет, хотя Сириус уже сосчитал всех овец, розовых слонов и даже снитчи, которые когда-либо умудрялся поймать Джеймс. Друзья приходили и оставили на тумбочке целую коробку всевкусных конфет. Но есть не хочется совершенно, и от одного взгляда на коробку начинает тошнить.
Вдруг Сириус слышит шаги. Повернувшись набок, он чуть приподнимает одеяло, чтобы посмотреть, кто пришел. Мадам Помфри суетливо готовит постель, а профессор Диппет, директор, поддерживает высокого, стройного юношу, помогая тому идти. Однако Сириус замечает, что юноше и вполовину не так плохо, как он притворяется.
- Я этого так не оставлю, - шипит новый «больной», ложась в кровать, и директор печально вздыхает:
- Я обещаю, мистер Малфой, мы найдем виновных и накажем их примерно.
- Уж постарайтесь! Не зря же я жертвую такие деньги на благо школы, - цедит сквозь зубы Малфой, и Сириус вспоминает его.
Ну, конечно! Этот парень перешел на седьмой курс, когда он сам только что поступил в Хогвартс. Статный слизеринец всегда был идеалом и предметом поклонения всех девушек, некоторых юношей и даже преподавательницы полетов.
Немного повозившись в постели, Люциус Малфой, наконец-то, успокаивается. Дыхание его становится ровным, похоже, он засыпает. Сириус хочет последовать его примеру, но теперь к лихорадке прибавляется дикое любопытство. Еще минут семь уходят на пустые сомнения, после чего Сириус выныривает из кровати и подкрадывается к постели Малфоя. Некоторое время он наблюдает за спящим: даже побитый, Люциус действительно красив. На тумбочке у кровати лежит мантия, и в свете луны, глядящей в окно, Сириус замечает дорогую застежку в виде серебряной змеи с рубиновым глазком. «Странно, - думает Сириус и подносит мантию поближе к глазам, чтобы рассмотреть это маленькое чудо ювелирного искусства, - я думал, слизеринцы предпочитают зеленый цвет…» Сам не зная зачем, он запускает руку в карман мантии.
- Попался! – вдруг слышит Сириус спокойный, холодный голос за спиной и замирает, почувствовав, как тяжелая рука ложится на его плечо. – Ты что-то ищешь?
- Нет, мне просто интересно было, почему у Вашей змейки глаз красный, - честно говорит Сириус, надеясь, что его голос звучит достаточно убедительно.
- Глазок этой змейки олицетворяет кровь, чистую, благородную кровь, как и этот рубин, - не без гордости поясняет Малфой, а потом прищуривает правый глаз (левый украшает фиолетовый фингал). – А я тебя помню. Ты – малявка Блэк, брат Нарциссы и Беллатриссы, - Сириус недоуменно кивает. – Так на каком ты сейчас курсе? – Малфой смотрит прямо в глаза, все еще не отпуская его плечо.
- На седьмом, - говорит Сириус. Ему очень хочется лечь, а еще больше – избавиться от руки, до боли сжимающей его плечо.
- Наверное, вся школа стонет от твоих проделок, - медленно говорит Малфой, чуть растягивая слова, и вдруг усмехается как-то хищно. – Интересно, ты такой же страстный, как твои сестры?
Сириус шокированно замирает: он определенно не знает, что сказать этому парню, да и вообще, раньше ему подобных вопросов никто не задавал.
- Что Вы имеете в виду? – дипломатично уточняет он, нахмурившись и предприняв попытку встать, но Малфой давит на его плечо, заставляя оставаться на корточках.
- Я имею в виду только то, что говорю. Мне повторить вопрос?
- Я не буду отвечать на подобные вопросы, - огрызается Сириус и косится на серебряную змейку, которая, как ему показалось, слегка изогнулась и зашипела.
- Ну, что ж, не хочешь отвечать – не надо, - спокойно говорит Люциус. – Я вполне могу проверить это, мне не сложно.
- К-каким образом? – изумленно спрашивает Сириус, сомневаясь, что хочет узнать ответ.
- Хм… Я думал, к седьмому курсу молодые люди уже посвящены в суть подобных вопросов, - глубокомысленно изрекает Малфой, опираясь на локоть и придвигая лицо как можно ближе к лицу Сириуса, и Блэк замечает скуку в глазах блондина. Да ему просто хочется развлечься!
- Но… я не хочу, - возражает Сириус и решительно сбрасывает руку Малфоя со своего плеча. – И я не голубой!
Похоже, Люциуса такое поведение совершенно не задевает: он только пожимает плечами и безразлично вглядывается во тьму за окном.
- Как хочешь, - говорит он, когда Сириус залезает в постель. – Надеюсь, ты не очень сильно расстроишься, если завтра утром директор узнает, что ты украл из моей мантии мешочек с внушительной суммой галлеонов?
- Я ничего не брал! – почти кричит Сириус в ярости. Голова его невыносимо гудит, а на лбу выступает холодный пот.
- Правда? – Люциус корчит насмешливую гримасу и наигранно шарит по карманам своей мантии. – Странно. Кроме тебя тут больше никого нет. Куда же он подевался?
- Его там и не было! – протестует Сириус, накрываясь одеялом.
- А ты откуда знаешь?! – словно поддразнивая, спрашивает Люциус, усаживаясь в кровати. Он тихо смеется. – Ты что же, проверял мои карманы?!
Сириус чувствует себя загнанным в угол. Ему так и хочется поставить второй фингал этому наглому слизеринцу. Кажется, он начал понимать, за что Малфой получил по физиономии.
- У меня нет Ваших денег, - бурчит Сириус, сверкая из-под одеяла глазами. – Пусть обыщут мою тумбочку!
- Неужели ты и вправду веришь, что они ничего не найдут? – Малфой явно издевается, но Сириус почему-то ему верит. – Ты только представь себе, что скажет профессор Диппет… а что подумают твои гриффиндорские друзья…
Картина, и вправду, ужасающая. Сириус живо представляет себе, как с осуждением качает головой Джеймс, как отворачивается Ремус, как Питер бросает на него презрительный взгляд, как желчно усмехается Нюниус Снейп, как в Большом зале директор объявляет: «В нашей школе появился вор…» У Сириуса темнеет в глазах.
- Что Вам от меня надо? – не выдерживает он, стараясь не глядеть на Малфоя, но получается плохо. Люциус нарочно ловит его взгляд, и его серые глаза откровенно насмехаются над ним.
- Я просто хочу получить ответ на свой вопрос, - невинно говорит Люциус, но Сириус чувствует, что слизеринец лжет. Ему нужно гораздо большее, чем простое «да» или «нет». – Иди сюда. Я же вижу: ты не знаешь, что сказать, а вместе мы легко справимся с задачей.
- Я не голубой, - еще раз повторяет Сириус.
- Я тоже, - спокойно говорит Малфой. – Я же женился на твоей кузине, разве ты не знаешь?
- Да, но как тогда… - Сириус никак не может выйти из ступора, да еще эта лихорадка, заставляющая мысли течь медленнее…
- О, это не объяснишь словами, - многообещающе произносит Люциус и улыбается уголком губ. Сириус смотрит на него и понимает, у кого Снейп позаимствовал свою фирменную ухмылку. – Ну, ты идешь? Долго мне еще ждать?!
Сириус медленно слезает с кровати и на ватных ногах плетется к постели Малфоя. Его сердце бьется так сильно, что кажется, что в этой тишине Люциус без труда может слышать его стук. Что-то будет?
- Так, хорошо, - неожиданно мягко говорит Люциус, когда Сириус останавливается напротив него. Он берет Блэка за руку и притягивает ближе, заставляя наклониться. – Закрой глаза, - шепчет Малфой, и Сириус слышит страсть в его голосе. Сгорая от стыда, отчаяния и страха перед неведомым, Блэк повинуется и чувствует поцелуй, нежный и легкий. Его губы сами собой открываются навстречу языку Люциуса, который, прежде чем войти, облизывает ставшие сухими губы Сириуса, самым кончиком очерчивая их контур, и Блэк чувствует, как по его телу растекается тепло, разрастаясь по мере того, как Люциус углубляет поцелуй, и вдруг резко обрывается острой болью:
- Об этом ведь никто не узнает? – затравленно шепчет Сириус, отстраняясь от Малфоя.
- В зависимости от результатов исследования, - туманно обещает Люциус и снова притягивает Сириуса к себе, заставляя сесть на кровать. Он проводит рукой по растрепавшимся волосам Сириуса и шепчет:
- Ты слишком зажатый, твои сестры не были такими…
- Вы что спали с ними обеими? – спрашивает пораженный Сириус, не веря своим ушам.
- Не только, - мурлычет Люциус ему на ухо и лижет ушную раковину. – Еще с каждой в отдельности…
Сириус только вздрагивает, когда по телу, словно электрический заряд, пробегает удовольствие от прикосновения к его уху. «Но это же мужчина! – одергивает он себя и снова вздрагивает от осознания неправильности происходящего. – Но почему мне тогда так приятно?»
Тем временем Люциус расстегивает пижамную рубашку и снимает ее, оставаясь обнаженным по пояс. В свете луны его длинные волосы кажется серебряными. Мускулистые руки, накачанный торс – все в его теле говорит о принадлежности мужчине, и Сириус удивляется, как это воплощение мужественности может желать не стройное женское тело, а грубое, волосатое тело парня. Сириус краснеет от собственных мыслей и прикусывает губу. По его спине бегают мурашки, и он в смятении теребит пуговицу. Почему-то ему в голову приходит мысль о том, что ему, очевидно, тоже придется раздеться, и на мгновение ему становится стыдно за свое тело, такое простое, ничем не примечательное.
Люциус смотрит на него, словно ожидая каких-то действий. Сейчас его глаза полны страсти, а руки как бы невзначай блуждают по собственной груди, так бесстыдно лаская соски, что Сириусу вдруг становится жарко. «Может, это из-за лихорадки?» - убеждает он себя и мысленно ругает за то, что не может оторвать взгляд от Люциуса, чьи руки постепенно смещаются на живот и начинают поглаживать его, подбираясь к серебристой дорожке волосков, уходящей под пижамные штаны. Кажется, что Люциусу достаточно уже того, что Сириус смотрит на него, но Блэку вдруг нестерпимо хочется тоже коснуться тела Люциуса, сейчас, немедленно. Знакомое чувство возбуждения, разрастающееся внизу живота, заставляет его забыть и о шантаже, и о подлости Малфоя, и о том, что он оказался в этой постели не по своей воли. Все вдруг кажется неоспоримо правильным… Невольно его рука тянется к Малфою и касается его груди, проводит ниже и останавливается, зажав между пальцами маленький твердый сосок. Но Сириус тут же отдергивает руку и стыдливо опускает глаза… и тут его взгляд падает на руки Люциуса, которые под пижамными штанами ласкают заметно увеличивающийся в размерах член. Сириус замирает и, глубоко вздохнув, чувствует, что с его собственным органом происходит то же самое. Щеки заливает румянец, и он скрещивает руки на груди, до последнего момента не желая признавать очевидный факт: его возбуждает Люциус Малфой.
Словно прочитав эти мысли, слизеринец отрывается от своего, без сомнений, доставляющего ему массу удовольствия занятия и хитро смотрит на Сириуса, словно проверяя его:
- Тебе нравится, а Блэк? Признайся! Твои гриффиндорские щеки и выпуклость на штанах и так выдают тебя с головой.
Но Сириус упорно молчит, продолжая смотреть на свои руки.
- Ну, ладно, - вдруг как-то дружелюбно говорит Люциус, - я помогу тебе.
И он, придвигаясь поближе, разводит ставшие безвольными руки Сириуса в разные стороны и проводит языком по его шее, облизав выступающий кадык и запечатлев по легкому поцелую на каждой ключице. Сириус нервно сглатывает и нерешительно смотрит Малфою в глаза. Они смеются, но лицо Люциуса серьезно. Он обвивает руками шею Сириуса и притягивает его к себе так близко, что даже через рубашку Блэк чувствует его твердые соски. Люциус касается губами губ Сириуса и, словно издеваясь, отталкивает его, как только Блэк раздвигает губы, приглашая язык Люциуса войти. Сириус чувствует, как внутри поднимается боль унижения, и хочет отодвинуться подальше, но сильные руки Малфоя не пускают его, заставляя оставаться на месте. Тонкие, изящные пальцы проводят по скуле Сириуса и начинают медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. Это медленная пытка. Первая пуговица – поцелуй; вторая – легкое прикосновение; третья – покусывание мочки уха… Сириус не выдерживает и, поддавшись порыву молодого тела, одним рывком расстегивает две оставшиеся пуговицы и сбрасывает ненужную рубашку, всем телом прижимаясь к Люциусу, утыкаясь лицом в его шею, не зная, что делать дальше.
Отступать некуда. Сириус понимает это. Чувствует, что Малфой смеется над ним, таким глупым, податливым, чувствительным, но отказаться от удовольствия уже не может. «А был ли шантаж?» - вертится в голове у Сириуса странная мысль. Голова кружится. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем Сириус чувствует, как на его спине смыкаются пальцы Люциуса. Малфой обнимает, гладит, ласкает его, и это так чудесно, что Сириус неловко вздыхает. Тут же пугается еще одного проявления слабости и тихо шепчет:
- Хватит, не надо больше…
Но Люциус снова проводит руками по его спине, на этот раз запуская их под пижамные штаны. Сириус чувствует, как Малофй гладит его ягодицы, мнет их, и Блэк обессилено повисает на шее блондина: «Ты выиграл, Люциус…» А Люциус убирает руки и отстраняется, все еще ухмыляясь. Сириус смотрит на него непонимающе.
- Ты можешь идти к себе, - чуть хрипло говорит Малфой и потягивается. – Ты прав, больше не надо.
У Сириуса замирает сердце. Секунду он сидит, хватая ртом воздух. Ему все еще нестерпимо хочется Люциуса, его объятий, его поцелуев и того, что за всем этим следует, но… он не может просить. Сириус отводит глаза, видит серебряную змейку, и ее глазок переливается в свете луны, и кажется, что из него капают слезы.
- Ну, иди, - Малфой касается его плеча, легонько сталкивая в кровати. Сириус повинуется. Он встает и идет к своей постели, ложится и укрывается одеялом c головой. Его душит обида. Кажется, он понимает, как чувствовал себя Снейп, когда на пятом курсе Джеймс… Минуты тянутся отвратительно медленно. Сириус не может заснуть. Температура поднимается, а возбуждение никак не проходит. Руки так и тянутся к штанам, но Сириус пересиливает себя.
- Эй, Блэк, ты спишь? – слышит он вдруг голос Малофя, но ничего не отвечает. «Пусть думает, что я сплю», - внушает он себе. – Значит, не спишь, - констатирует Малфой, зевая. – Не понимаю я, что ты надулся, - бессовестно продолжает слизеринец, и в душе у Сириуса закипает злость, - сам же говорил, что не голубой… Хотя, знаешь, ты вообще-то не такой уж зажатый, просто тебя надо разогреть, - размышляет вслух Малфой, и Сириус стискивает зубы. – Вот Беллатрисса, например, любит быстрый секс. Она, знаешь ли, обожает скорость – во всем. С ней бывает здорово: стремительно и жестко. Нарцисса, наоборот, предпочитает долгие прелюдии, размеренные фрикции… с ней иногда скучно: такое впечатление, что она боится, что во время оргазма у нее прическа испортится, - Люциус хмыкает и щелкает чем-то. – А вот ты, я смотрю, совсем другой – романтику любишь, нежности всякие… и, знаешь, что…
Но он не успевает закончить фразу, потому что Сириус срывается с кровати и бросается на него, накрывает одеялом и начинает отчаянно бить, стараясь попасть в самые незащищенные места.
- Не смей сравнивать меня с сестрами! – вопит он, забыв обо всем на свете. – Ты! Да кто ты такой! Я – мужчина! Я ненавижу нежности и слюнявости! А ты козел!!!
Люциус барахтается под одеялом, что-то шипит, но Сириус не слушает, стараясь сделать ему побольнее. Наконец Малфой, словно опомнившись, одним ударом валит Сириуса на пол и прыгает на него.
- Запомни, мальчик, - шипит он, сдавливая руками его шею, - никогда, ни при каких обстоятельствах не думай даже о том, чтобы поднять руку на Малфоя!
Сириус начинает задыхаться. Он хватает Малфоя за руки, пытаясь освободиться, но ничего не получается. А Малфой все сильнее и сильнее сжимает пальцы, словно не замечая, как Сириусу плохо. Его глаза заволакивает пелена, через которую пробивается кроваво-красный блеск, в них читается безумие.
- Хватит, не надо… - хрипит из последних сил Сириус, и Малфой вдруг отпускает его, поднимается и пинает парня ногой.
- Мужчина – это тот, кто сильнее, - почти ровным голосом говорит Малфой. – Это тот, кто принимает решения и отвечает за них. Это тот, кто делает историю, а не тот, кто спит с женщинами.
Кажется, это не он только что был готов убить Сириуса. Блэк кашляет, держится за горло, давится собственными рыданиями и унижением. Вдруг Люциус наклоняется к нему и обнимает, прижимая к себе. Сириус хочет отстраниться, но боится. Он не желает снова увидеть безумие в глазах Малфоя. Он податливо утыкается носом в его грудь и тихо сидит, иногда всхлипывая. А Люциус гладит его по спине, треплет его волосы. Он снова такой нежный, такой ласковый, словно два человека уживаются в нем. И Сириус прощает. Он даже сам не понимает этого, но прощает и тоже обнимает Люциуса в ответ. Малфой удивленно отстраняется, заглядывает в синие глаза Сириуса, а потом едва заметно кивает и снова прижимает его к себе. Сириус чувствует щекой сосок Люциуса и, слегка повернув голову, обхватывает его губами, начинает посасывать, слегка прикусывая, но боясь сделать больно. А Люциус все водит и водит руками по его спине, потом вдруг наклоняется и целует его плечо, потом еще раз, еще и еще. Он тяжело вздыхает и тянет Сириуса вверх, на кровать. И они ложатся рядом и начинают ласкать друг друга. И все кажется таким простым и ясным, кажется, что все должно было быть именно так.
На боку у Люциуса светится синяк, и Сириус целует его, слегка поглаживает пальцами и шепчет:
- Прости, я не хотел…
Малфой ничего не говорит, он только целует его в ответ и запускает руку в его штаны, нащупывая член. Сириус на секунду смущается, но, почувствовав ловкую руку, поглаживающую, шевелящую жесткие волосы, дотрагивающуюся до яичек, понимает, что ему наплевать на то, что это неправильно, на то, что эта рука только что чуть не убила его. Он смотрит в глаза Люциусу и читает в них боль, такую сильную, что Сириусу становится жаль его, и он снова целует Малфоя, прижимает его к себе и нежно проводит рукой по его позвоночнику вниз, к такой манящей резинке штанов, к черте, переступить за которую… Сириус никак не решается. Он проводит пальцем по этой границе, и вдруг чувствует на своей руке руку Малфоя, которая уверенно направляет его туда, куда сам Сириус хотел попасть сейчас больше всего. Там оказывается жарко, Сириус чувствует тонкую струйку пота, стекающую по спине Малфоя. Он проводит по ней пальцами и приходит к ягодицам, которые тут же хочет сжать, но вторая рука никак не дотягивается, и это огорчает Сириуса.
- Приподнимись, - шепчет он, и Люциус, к его удивлению, с готовностью выполняет указание, выгибаясь, словно желая избавиться от штанов. И Сириус помогает ему в этом. Пижамные штаны Люциуса отлетают в сторону, и Сириус задыхается, чувствуя возле себя абсолютно голое тело. Он останавливается и как-то странно смотрит Люциусу в глаза, ощущая, что тот отпускает его член, вытаскивает руку из его штанов. Сириусу очень хочется взглянуть на Малфоя, посмотреть на него во всей красе, но он не может заставить себя опустить глаза. Какой-то странный стыд сковывает его. Казалось бы, чего он там не видел?..
- Ты что? – спрашивает Люциус, и Сириус пожимает плечами, не зная, что ответить. – Ты можешь делать все, что захочешь, - мягко говорит Малфой, но Сириус продолжает смотреть на него, не отводя глаза. – Что, опять нужна помощь? – чуть улыбается Люциус, и Сириус кивает.
И тут Малфой поднимается, словно прочитав его мысли, и встает перед кроватью, позволяя Сириусу разглядеть себя. У Блэка перехватывает дыхание, когда он видит член Люциуса, обрамленный такими светлыми волосами, что их почти не видно, и кажется, что Люциус еще ребенок, такой гладкий и оттого еще более желанный. Сириус протягивает руку и касается его члена, обхватывает его и начинает медленно водить туда-сюда, наблюдая за производимым эффектом. Люциус тяжело дышит, выгибается навстречу руке Сириуса и что-то шепчет, зарываясь руками в волосы Блэка. Сириус постепенно осваивается и тоже поднимается, не прекращая своих действий. На этот раз он смелее и чуть опытнее. Он склоняет голову набок и целует Люциуса в щеку, а потом и в губы, ощущая в это же время, как его собственные штаны, повинуясь Малфою, падают вниз…
Предрассветный час. Сириус лежит на кровати, подложив руки под щеку, как в детстве. Ему хорошо и спокойно. Агония оргазма прошла, навалилась усталость, снова напомнила о себе лихорадка. Луюциус лежит сзади, обнимая его крепкими руками, лениво дергающими волоски на груди Сириуса. И это приятно… Сириус бросает мимолетный взгляд на маленькую змейку. Луна спряталась за тучи, и ее глазок погас, приобретя темно-бурый оттенок. Цвет запекшейся крови.
- Люциус, что с тобой случилось сегодня? – тихо спрашивает Блэк и придвигается поближе к любовнику.
- Ммм… в котором часу? – лениво уточняет Малфой и целует Сириуса в шею. Он тоже приходит в себя: в нем просыпаются так нелюбимые Сирисуом высокомерие, чванство, сарказм.
Но Сириус уже не хочет слышать ответ – его взгляд натыкается на едва заметную татуировку на предплечье Малфоя. Череп с выползающей из него змеей. Сириус слышал о Знаке Мрака, но ни разу не видел его. Этот знак… он подчиняет людей, делает их рабами Господина… Сириус закрывает глаза и всхлипывает. Он ясно ощущает себя, лежащим рядом с человеком, верным тому, кто стал причиной гибели не одного десятка магглов, человеку, чье имя многие боятся произносить вслух.
Сириус резко сбрасывает с себя руки Люциуса и встает с кровати. Он все еще обнаженный, но ему наплевать.
- Я ненавижу тебя, Малфой! – бросает он в лицо человеку, за которого несколько минут назад, не задумываясь, отдал бы жизнь.
- Это нормально, - мурлычет Люциус и блаженно улыбается. Он и не догадывается о настоящей причине, наполнившей слезами злобы глаза Сириуса. – Не бойся, никто не узнает. Ты был хорошим мальчиком…
И Сириус не знает, что ответить. Он наклоняется, подбирает с пола свои штаны, но прежде, чем успевает надеть их, ощущает легкое прикосновение мягкой, нежной руки к внутренней стороне бедра. Оно мимолетно и неверно, словно случайно, но Сириус прикусывает губу, чтобы не разреветься прямо на глазах у коварного слизеринца. Как прекрасно это последнее прикосновение!
Сириус натягивает штаны и ложится в свою постель. Укрывается одеялом. На душе становится противно, тоскливо и одиноко. Как он мог довериться Малфою, поддаться минутному порыву? Он не знает. Он старается не думать о том, что будет завтра. Он надеется, что ему больше не придется смотреть Малфою в глаза. Никогда…
А потом была жизнь. Одинокая, несчастливая, никому не нужная. Горело ли сердце? Горело. От потери Джеймса и Лили, от предательства Питера, от жажды мести, сжигавшей его в Азкабане, от любви к крестнику, от ненависти к Беллатриссе. Но больше ни разу не горело оно так, как в ту волшебную ночь, проведенную с врагом. Больше никому не удалось заставить израненную душу Сириуса запеть, скинуть оковы, освободиться ото всего и отдаться любви, всепоглощающей, такой, которую способен подарить только настоящий Малфой.
Люциус Малфой сверлит глазами темноту. Он уже ни на что не надеется, и надеяться, в общем-то, не на что. С его уходом мир вздохнул свободнее, и он это знает. Он умеет читать души людей, не сумел прочесть лишь одну. Душу молодого гриффиндорца, так внезапно ускользнувшего из его объятий, подарившего самую лучшую ночь в его жизни и обрекшего на пожизненное одиночество.
Сейчас все решится. Осталось совсем немного – пара мгновений. Но они стоят, прижавшись друг к другу, и этих мгновений им достаточно, чтобы подумать синхронно: «Я люблю тебя»…
Рейтинг: NC-15 (наверное)
Пейринг: СБ/ЛМ
Жанр: Romance
Категория: слэш
Диклеймер: все герои Роулинг принадлежат Роулинг, мне, кроме отзывов, ничего не надо
Саммари: перед Страшным Судом
Комментарии: мдя... я в своем стиле - в избыточном, то есть
Отношение к критике: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, и побольше!
Перед Страшным Судом
-
-
25.03.2005 в 10:57По оформлению: удобнее текст вешать в комментариях.
Сама идея ада/рая в роулинговском мире у меня всегда вызывает протест. А тут я не вижу необходимости ее использовать.
Сириус не кажется мне семнадцати-восемнадцатилетним. 15-16 -- от силы. Оба не в характере, имхо.
Вообще -- а почему это фик? Чем не ориджинал? Убрать оттуда роулинговское -- и будет неплохой рассказ. По тексту неплохо бы пройтись, я там в паре мест красивости видела, я их не люблю. Но ходить с карандашом сама просто не в состоянии.
Текст очень эмоциональный, особенно начало. По ходу секса -- меня раздражают прыжки Малфоя туда-сюда. А Сириусу они не надоели?
Не слушай, больная и злая. Мне бы так секс писать -- я бы радовалась.
-
-
25.03.2005 в 15:50Ура! Ура!! Ура!!! КРИТИКА!!!
СПАСИБО!!!!!
Ты не болей! Выздоравливай скорее!
А можно вопрос: чем NC-15 отличается от PG-15?
Про ад/рай лично я вообще люблю. А еще больше люблю про чистилище, куда обоих и отправила
Оба не в характере
Наверное... Зато я была очень даже в характере, когда про красивую любовь писала. Или не совсем про любовь.
Вообще -- а почему это фик?
Я ориджиналы писать не умею - у меня оригинальные характеры прорисовывать не получается хронически, хотя регулярно этим балуюсь. Хотела слеш написать, долго думала, и из всех героев почему-то только Сириуса и Люциуса смогла представить вместе.
По ходу секса -- меня раздражают прыжки Малфоя туда-сюда. А Сириусу они не надоели?
Сириуса они тоже раздражают. Он даже взгрел его за это. Но Малфой у меня нарочно так себя ведет - издевается над неопытным мальчиком!...
Не поняла, отчего у Малфоя боль в глазах
Он смотрит в глаза Люциусу и читает в них боль, такую сильную, что Сириусу становится жаль его
Вообще-то, по моей задумке, Люциусом управляет Волдеморт в тот момент, когда он пытается задушить Сириуса. И, соответственно, когда Люц пониает, что чуть не совершил, ему становится больно.
Красивости в тексте есть - это я понимаю, но самой их отследить мне вряд ли удастся. Чужие соринки видеть проще, чем собственные бревна.
Не слушай, больная и злая.
Как так не слушай?! Ты все по делу говоришь, и мне правда было интересно именно твое мнение.